Филип Дик - Затворник из горной твердыни [= Человек в высоком замке]
Прокладывая себе дорогу багажом, бой провел их к лифту и дальше, на второй этаж, затем по коридору — такому тихому, теплому, устланному коврами, — в великолепный, просто потрясающий номер. Бой отпер дверь, занес все внутрь, поправил у окна шторы и занавеси. Джо дал ему на чай, и он ушел, закрыв за собой дверь.
Все пока что складывалось так, как она хотела.
— Сколько дней мы проведем в Денвере? — спросила она у Джо, который начал на кровати разворачивать пакеты. — Прежде, чем мы отправимся дальше, в Шайенн?
Он не ответил, увлекшись проверкой содержимого своего саквояжа.
— Один день или два? — спросила она, снимая новое пальто. — Или ты считаешь, что мы могли бы оставаться здесь все три?
Подняв голову, Джо ответил:
— Мы собираемся туда сегодня вечером.
Сначала Джулия ничего не поняла; когда же до нее дошел смысл сказанных им слов, она не могла поверить. Она с изумлением посмотрела на него, в его ответном взгляде было непреклонное, почти даже насмешливое выражение, а лицо его настолько неестественно и страшно напряглось, что приняло такое выражение, какого она никогда еще не видела ни у кого из людей за всю свою жизнь. Он, казалось, застыл как мертвый, с руками, полными своей же собственной одежды из саквояжа и наклонившимся туловищем.
— После того, как пообедаем, — добавил он.
Она даже не могла ничего придумать, что ответить ему.
— Так что одевай это голубое платье, которое стоит так много, — сказал он. — То, которое тебе так нравится. Оно и на самом деле очень хорошее — понимаешь? — Он начал расстегивать рубашку. — Я хочу побриться и принять хороший горячий душ. — Голос его стал каким-то механическим, будто он говорил с расстояния в несколько миль с помощью какого-то аппарата. Повернувшись, он направился в ванную окостеневшим, дергающимся шагом.
С большим трудом ей удалось вымолвить:
— Сегодня уже слишком поздно.
— Нет. Мы разделаемся с обедом до половины шестого, до шести самое позднее. Будем там всего лишь в пол-девятого. Ну, скажем, самое позднее, в девять. Мы можем позвонить отсюда, сказать Абендсену, что мы приезжаем; объясним наше положение. Это произведет впечатление, дальний междугородний звонок. Скажем так — мы вылетаем на Западное побережье. В Денвере мы всего лишь один вечер. Но мы в таком восторге от его книги, что хотим поехать в Шайенн и сегодня же вечером вернуться, что мы не можем упустить такую возможность…
Она перебила его:
— Почему?
На глаза у нее начали накатываться слезы, и она обнаружила, как больно сжала кулаки, заложив большие пальцы внутрь, как делала это, когда была еще совсем маленькой. Она почувствовала, как задергалась ее нижняя челюсть, и когда она заговорила, голос ее едва был слышен.
— Я не хочу ехать и встречаться с ним сегодня вечером. И не подумаю. Вообще не хочу туда ехать, даже завтра. Я только хочу посмотреть здесь всякие интересные зрелища. Как ты обещал мне. — И пока она говорила, снова появился страх и сдавил ее грудь, тот особый слепой панический страх, который вряд ли вообще ее оставлял даже в самые приятные моменты, пока она была с ним. Он охватил все ее тело и подчинил ее себе; она ощутила, как этот страх мелкой рябью пробежал по ее лицу, так на нем отразился, что Джо легко мог его заметить.
— Мы туда быстро смотаемся, — сказал он, — а потом, когда вернемся — вот тогда-то и займемся зрелищами. Он говорил рассудительно, но почти механически, как будто отвечал урок.
— Нет, — сказала она. — Одень это голубое платье. — Он стал рыться в пакетах, пока не нашел его в самой большой коробке. Осторожно сняв веревку, вынул платье, аккуратно разложил на кровати, совершенно не торопясь. — О'кей? Ты будешь в нем сногсшибательная. Послушай, мы еще купим бутылку дорогого виски и возьмем ее с собой.
Фрэнк! — Взмолилась Джулия. Помоги мне. Я столкнулась с чем-то таким, чего совершенно не понимаю.
— Шайенн гораздо дальше, — ответила она, — чем тебе кажется. Я посмотрела по карте. Будет на самом деле очень поздно, когда мы туда доберемся, скорее всего, не меньше одиннадцати, а то и за полночь.
— Одень платье или я тебя убью, — сказал Джо.
Закрыв глаза, она начала потихоньку хихикать. Мои тренировки, подумала она. Значит, в конце концов, не зря. Теперь посмотрим. Сможет ли он убить меня или мне удастся прищемить нерв у него на спине и искалечить на всю жизнь? Но он дрался с этими английскими диверсантами. Он проходил через все это, много лет тому назад.
— Я знаю, что тебе, может быть, удастся швырнуть меня на пол, — сказал Джо. — А может быть и нет.
— Не швырну тебя, а искалечу на всю жизнь, — сказала она. — Я на самом деле могу. Я долго жила на Западном побережье. Японцы научили меня, еще в Сиэттле. Поезжай, если тебе так невмоготу, в Шайенн сам, а меня оставь здесь. Не пытайся принудить меня. Я боюсь тебя, и я попытаюсь… — голос ее сорвался, — я попытаюсь сделать тебе очень плохо, если ты посмеешь подойти ко мне.
— Ну, ну, давай, только одень это чертово платье! Что это на тебя нашло? Ты, должно быть, чокнулась, говоря о каком-то убийстве, о каком-то членовредительстве только из-за того, что я хочу, чтобы ты после обеда прыгнула в машину и поехала со мной по автобану повидаться с этим малым, чью книгу…
В дверь постучали.
Джо крадущейся походкой подошел к двери и отворил. Бой в униформе, стоя в коридоре, произнес:
— Служба быта. Вы справлялись у администратора, сэр.
— Да, да, — сказал Джо и вприпрыжку бросился к кровати. Он собрал новые белые рубахи, которые купил, и понес бою. — Вы можете вернуть их через полчаса?
— Только разгладим складки, — сказал бой, осмотрев рубахи. — Не стирая. Да, я уверен, что успеем, сэр.
Как только Джо прикрыл дверь, Джулия спросила:
— Откуда ты знаешь, что новую белую рубаху нельзя одевать, не погладив?
Он ничего не ответил, только пожав плечами.
— О, я совсем забыла, — сказала Джулия. — А женщине это надо знать… Когда вынимаешь их из целлофана, они все в складках.
— Когда я был помоложе, я, бывало, частенько прилично одевался и выходил погулять.
— Каким образом ты узнал, что в гостинице есть служба быта? Я не знала об этом. Ты на самом деле подстригся и перекрасил волосы? Я думаю, у тебя всегда волосы были светлыми и ты носил парик. Разве не так?
Он снова пожил плечами.
— Ты, наверное, из СД, — сказала она. Выдаешь себя за вопа — водителя грузовика. И ты никогда не сражался в Северной Африке, верно? Ты, я так думаю, приехал сюда убить Абендсена.
Разве не так? Я не сомневаюсь в этом. Хотя и понимаю, какая я тупая. — Она чувствовала, что иссякла, выдохлась.
После некоторого раздумья Джо произнес:
— Да, я воевал в Северной Африке. Может быть и не в артиллерийской батарее Парди. С бранденбуржцами. — Он пояснил: — В диверсионных отрядах вермахта. Мы проникали в штаб англичан. Так что я не вижу особой разницы, где я воевал. Нам всюду приходилось много действовать. Я был под Каиром. Там я заработал медаль и был отмечен в приказе. Я был капралом.
— Эта авторучка — оружие?
Он не ответил.
— Бомба, — вдруг поняла она и выпалили это вслух. — Бомба-ловушка, которая так настроена, что взрывается, когда кто-то к ней прикасается.
— Нет, — сказал он. То, что ты видела, это двухваттный приемопередатчик. Чтобы я мог поддерживать связь по радио. На тот случай, если произойдут какие-либо перемены в планах связи с неопределенностью политического положения в Берлине, которое меняется чуть ли не каждый день.
— Ты сверишься с ними перед тем, как сделать это. Для верности.
Он кивнул.
— Ты не итальянец. Ты — немец.
— Швейцарец.
— Мой муж — еврей, — сказала Джулия.
— Мне все равно, кто твой муж. Все, чего я от тебя хочу, это чтобы ты одела платье и привела себя в порядок, чтобы мы смогли пойти пообедать. Сделай себе прическу. Жаль, что не сходила в парикмахерскую. Может быть, в гостинице салон красоты еще открыт. Ты могла бы сходить туда, пока я буду ждать свои рубашки и принимать душ.
— Как же это ты собираешься убить его?
— Пожалуйста, одень новое платье, Джулия, — сказал Джо. — Я позвоню вниз и спрошу насчет парикмахерши. — Он подошел к телефону.
— Почему это я так тебе нужна?
Набирая номер, Джо сказал:
— У нас заведено досье на Абендсена. Похоже на то, что его особо влечет к определенному типу темноволосых, возбуждающих чувственность женщин. Женщин ближневосточного или средиземноморского типа.
Пока он разговаривал со служащими гостиницы, Джулия подошла к кровати и легла на нее. Она закрыла глаза и положила на лицо ладони.
— У них есть парикмахерша, — сказал Джо, как только положил трубку. — И она сможет позаботиться о тебе хоть сейчас. Для этого тебе надо пройти в салон. Он на антресолях, между первым и вторым этажами. Открыв глаза, она увидела, что это он дает ей купюры Рейхсбанка.
![Филип Дик - Затворник из горной твердыни [= Человек в высоком замке]](/uploads/posts/books/118181/118181.jpg)
